Пошла вторая неделя отдыха. Жека с утра убежал на море, не дождавшись, когда Сфоня проснётся. Написал записочку – спи, дорогая Лялечка, я ушёл - и смылся.
Сфоня не спала, специально притворялась, ждала, кода он уйдёт. Накануне она прикинулась больной, перегревшейся от солнца, и сказала, что наверное проведёт следующий день в номере, в тишине и в постели.
Как только муж вышел, Сфоня быстро соскочила, выпила стакан минеральной воды, умылась, проверила наличность в трусах, достала несколько купюр, надела лёгкие брючки и туничку – она прочитала, что пижамный стиль нынче в моде и решила, что именно так она и оделась - и вышла на улицу. Она собралась сегодня не быть загадкой южного пляжа, а провести тайный день.
Во-первых, она решила подстричь свои свалявшиеся волосёнки, рядом с их жильём ещё на днях она заметила маленькую парикмахерскую. Сфоня не любила большие просторные помещения, её привлекала камерная обстановка. В парикмахерской на одно кресло было тихо и прохладно. Парикмахер - молодой мальчик - долго расчёсывал, мыл, массировал её голову, прикидывал, как её подстричь, что-то ворковал, Сфоне было хорошо и спокойно. Удлинённая стрижка очень ей шла. Она вспомнила, что когда-то давно у неё был «Гаврош» и как ей было здОрово. Выслушав советы по уходу за волосами и кожей головы Сфоня вышла на тенистую улочку.
Потом она зашла в педикюрный кабинет. Мастер была как раз свободна, усадила Сфоню в мягкое кресло на возвышении, дала ей журнальчик и налила душистую мыльную воду в раковину. «Любить так любить, гулять так гулять», - подумала Сфоня, расплатившись за педикюр. Зато пятки были как у младенца, а ногти сверкали свежим ярким лаком.
Следующим пунктом в проведении тайного дня было посещение кофейни-книжного магазина. Книги Сфоня покупать не стала, она разучилась читать. Но обстановка ей нравилась. Она заказала себе кофе за столиком на улице и стала ждать, поглядывая по сторонам. Кофе был необыкновенный, в красивой чашке, на столе стоял букетик цветов, светило солнце. Сфоня давно разучилась есть при свете. У них на кухне и вообще дома всегда было темно. Сначала она стеснялась даже пить свой кофе, ведь она была на улице, мимо проходили люди. Но заметив, что никто её не изучает, она с удовольствием выпила ароматный крепкий напиток. Голова была лёгкая, кожа дышала, волосы были как пёрышки у птички, шляпа и шиньоны не давили, а про редкие волосы на макушке она старалась не думать, тем более, ей посоветовали как полечиться дома у специалиста и хорошо уложили.
Следующим шагом была покупка купальника, такого, как у всех и даже лучше.
Она выбрала из моделей на размеры + с небольшой утяжкой и юбочкой, закрывающей живот. Зато яркого цвета. К купальнику ей предложили полотенце в цвет, пляжную сумку и красивые пластиковые шлёпанцы. Шляпа была с собой, на ленте она висела сзади на шее. Сфоня почувствовала себя графиней, отдыхающей инкогнито.
На пляже она заняла место вдалеке от выбранного с Жекой. Он же считал, что она дома лежит и болеет.
Жека же с утра, пересчитав деньги в трусах и взяв несколько купюр, рванул в магазин за пляжными трусами и шортами. Плавки у него были ещё с советских времён, вылинявшие и весьма позорные. Он заметил, что приличная публика на пляже одета в свободные шорты для плавания, не обтягивающие все причиндалы, и решил, что мечты мечтами, а он 100%-ный мужик, и будет соответствовать. Для прогулок по городу он купил себе шорты, а обрезанные джинсы решил носить дома. Футболку с дыркой и ещё домашними пятнами он заменил на новую купленную футболку-поло. Ну а бейсболкой был доволен – только недавно забрал на почте. На пляже он тоже выбрал другое место. И сбегал попить пива. День начался удачно.

Выпив холодного пива, Жека нежился на солнышке и разглядывал отдыхающих. И опять стал обращать внимание на молоденьких девочек и мальчиков. Ему было приятно с одной стороны, а с другой внушало тревогу. Особенно мысли о мальчиках. Ифиген очень отрицательно относился ко всяким извращенцам, его аж трясло, когда разговор заходил про них. Поэтому он лежал слегка обеспокоенный. У него уже сгорела спина, но на спину он боялся переворачиваться.
А Сфоня в образе графини получала свою дозу солнечных лучей, которых была лишена дома, и подсчитывала свои траты. На тряпки она не жалела денег. Тем более, что не сама их зарабатывала. Но на парикмахерскую и педикюр ей уже было жалко + кофе. Она всё пересчитывала на отрезы ткани в своём любимом магазине и приходила в ужас. Тем более, что сама себя она любила и без вмешательства посторонних людей в создание своего образа. И опять ей хотелось ледяной водки и сигарету. Но близилось время ужина, с Жекой они договорились встретиться вечером в номере, когда она придёт в себя. Сфоня заторопилась в гостиницу.
Когда пришёл распаренный муж, Сфоня как будто только вылезла из постели. Никаких изменений он в ней не заметил, так как давно относился к ней как к домашней мебели и реагировал только на резкую смену цвета в одежде, и то цвета путал, так как был дальтоником. Сфоня же заметила, что на нём новые шорты и футболка. Но ничего не стала говорить. Только прибавила это к своим тратам и опять мысленно перевела на метраж ткани.
Ужинать они ходили в столовую. Сфоня боялась есть общепитовскую пищу, поэтому набрала с собой таблеток от диареи, изжоги, тяжести в желудке, газообразования и запора. И принимала всё сразу перед едой. Жека ел всё с аппетитом, он давно забыл вкус настоящей еды. А таблетки он не принимал. Зачем думать о грустном?
Вечером делать им было нечего. Дома Сфоня что-то шила- вязала, писала посты, тёрла неугодные комментарии и злорадно отправляла наглецов в бан. Утром эти наглецы снова откуда-то набегали, под другими никами, как тараканы, но жить им оставалось всё равно недолго. И так каждый день. Вся жизнь – борьба. Это она хорошо знала. А Жека дома лежал на диване в Монплезирке и ожидал объятий Морфея. Сфоня давно его не обнимала и он её – тоже. Хотя жили они дружно.
По крайней мере – внешне.
На другое утро Сфоня не могла уже прикидываться больной и решила честно лежать в Лафуме в новом купальнике. Жека бы всё равно не понял, в чём она, он не знал всех её тряпок и не различал их, а когда она его спрашивала, то нагло врал и хвалил.
Но на утро прикинулся больным сам Ифиген. Ему хотелось опять пива. Сфоня не разрешала ему даже думать об алкоголе, могла ему поддать, поэтому он её побаивался. Женечкой его звали на людях и если он себя хорошо вёл. А дома он мог и под дых получить в форс-мажорных обстоятельствах. А форс – мажор у них был в случае запоя. Никакое землятрясение или цунами не могли сравниться с запоем Ифигена. Тем более, что тогда он не ходил на работу и жить становилось не на что. Правда давненько уже такого не было.
Сфоня тихо собралась и пошла одна. По дороге она купила пачку сигарет и бутылочку чачи. Маленькую такую, миниатюрную. Холодненькую. Солнце начинало палить и чачу пришлось выпить. Сакэ Сфоня не любила. Покурив взатяг у мусорного бака, куда она выкинула бутылочку, и увидев мир в радужном свете, Сфоня поплелась на пляж. Ей уже надоело туда ходить, как на работу, тем более, что она никогда не работала, но знала, что это - обязаловка. Иногда ей хотелось устроиться куда-нибудь в санэпидемстанцию, травить тараканов, мышей и клопов, так как она поднаторела в этом деле в своём дневнике в борьбе с неугодными, но потом ей становилось лень, жить было на что. Смысл?
А на пляже было всё как всегда. Орали и бегали дети- цветы жизни. Стояли и лежали, подставив к солнцу части некрасивого тела, люди. Одна пожилая тётка гладила спинку лежащего рядом с ней пожилого мужчины, курила сигарету и жаловалась, что курить стала от одиночества. Позавчера они бухали ночью на пляже, утром и весь день болели с похмелья, а сегодня она радовалась, что как хорошо не пить-то. Всё это Сфоня узнала из их разговоров.
Сфоня стала думать, надо ли ей такую спину, которую надо гладить и решила, что нет. Ей нужна спина, которая бы горбатилась на неё. Такая у неё была.